О преступлениях нацистов, с которых началась «неизвестная» Воронежская битва 1942-43 гг.

Германскому генеральному наступлению на советском фронте в 1942 году, операции «Блау», первой целью которой являлся Воронеж, предшествовала придуманная лично Гитлером специальная акция устрашения, имевшая целью ослабить дух советских солдат оборонявших город. Подобных чудовищных «показательных» акций немцы ранее перед наступлениями не применяли. И всё равно замысел «фюрера немецкой нации» привёл к иному результату, чем он рассчитывал.

До момента начала немецкого наступления, назначенного на 28 июня 1942 года, Воронеж, находившийся в 160 километрах от линии фронта, жил как обычный тыловой город. Немецкие бомбардировщики появлялись в окрестностях Воронежа регулярно, но их было относительно немного, и бомбили они только промышленные предприятия и железнодорожные объекты. Поэтому постепенно воронежцы привыкли к мысли, что серьёзная опасность гражданскому населению не угрожает. Эта иллюзия рухнула 13 июня – за две недели до начала немецкого наступления.

В этот субботний день, незадолго до наступления вечера, специально посланный Хейнкель-111, в котором находилось восемь 250-ти килограммовых осколочно-фугасных бомб, на малых высотах «пробрался» незамеченным к Воронежу и обрушил свой груз на небольшой детский парк «Сад пионеров».

В этом парке, находившемся между улицей 11 мая и проспектом Революции, тогда проходил организованный городскими властями праздник для школьников, имевших наибольшие успехи в учёбе. Взрослых на это мероприятие не пускали, так что кроме нескольких вожатых, там собрались только дети. Всего их было около трёхсот.

Праздник, был устроен с музыкой, весёлыми играми, многочисленными конкурсами на площадках для игр. На летней эстраде свои программы представляли детские хоровые коллективы. Преподаватели музыкальных кружков из разных школ показывали различные танцы, пробуя исполнять их вместе со зрителями. В киоске «Игротека» пионерам выдавали маленькие велосипеды, чтобы они могли покататься по дорожкам или вокруг фонтана. Особым подарком были испечённые специально для гостей праздника сладкие пончики – из-за многомесячных перебоев в снабжении Воронежа сахаром, многие дети не ели сладкого уже давно.

По свидетельству очевидцев, в момент бомбардировки по парку пронёсся огненный смерч; от взрывов земля вздрогнула так, что многие из людей, стоявших у ограды парка, упали; во всех окрестных домах посыпались заклеенные бумагой стёкла. На несколько минут парк оказался прикрыт густым едким дымом, в кубах которого расплывались многочисленные кусочки пепла.

Вызывают ужас и гнев описания картины, которую увидели жители окрестных домов, подбежавшие к месту, где ранее был парк. Истерзанные детские тела в пионерских галстуках лежали повсюду. Брызги крови покрывали там всё: землю, упавшие деревьев, цветочные клумбы, гнутые металлические столбы фонарей. Словно это был кошмарный сон: на тех деревьях, которые устояли, висели части тел и клочья одежды.

 Уцелело лишь несколько детей, но все они получили ранения. Их несли на руках к трамваям, которые стали выполнять функцию санитарных вагонов. А тела погибших рядами укладывали у остатков парковой ограды, чтобы родители и родственники могли их опознать. Многие из взрослых, выносивших с места бомбёжки мёртвых детей, испытали такой шок, что им затем потребовалась медицинская и психиатрическая помощь.

14 июня Воронеж погрузился в траур. На каждом предприятии, в каждой семье как личную трагедию восприняли убийство фашистами 300 детей в «Саду пионеров». Чтобы хоть как-то снизить остроту переживания горожанами этой трагедии, первый секретарь Обкома, возглавлявший также Воронежский городской комитет обороны, разослал в газеты города распоряжение: никак не упоминать о бомбёжке детского парка. Даже главная воронежская газета «Коммуна» вышла тогда без траурных заголовков. Но люди успокаиваться не хотели, и состоявшиеся 14 июня похороны погибших детей вылились в массовую процессию. В ней приняли участие множество жителей города. Дорога, по которой везли гробы с погибшими, была усыпана цветами. Тогда прямо у кладбища по инициативе первого секретаря Обкома был проведён общегородской траурный митинг.

В тот же день в германском Генеральном штабе состоялось очередное совещание, посвящённое подготовке к летнему генеральному наступлению. В начале совещания рейхсминистр авиации Геринг сообщил о проведённой в Воронеже акции силами экипажа первой группы 27-й бомбардировочной эскадрильи «Бёльке». Гитлер был очень доволен. Он подчеркнул, что акция должна ослабить дух советских солдат, а это будет способствовать успеху предстоящего удара на Воронеж. «Война против России должна быть как можно более жёсткой! Это борьба между двумя различными идеологиями и двумя расами, поэтому её необходимо вести с неслыханной доселе жестокостью! – заявил Гитлер. – Следует иметь в виду, что для немцев жизнь народов сопротивляющейся нам России не имеет никакой цены, и что устрашающего действия на непокорное население можно добиться лишь с помощью исключительно жестоких мер».

Присутствовавшие на совещании офицеры были согласны с фюрером. Лишь начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер заметил, что бомбардировка детского парка может иметь и противоположный результат, так как вызовет у многих желание мстить.

И этот немецкий генерал оказался прав. В течение всей Воронежской битвы, когда семь месяцев подряд ожесточённые уличные бои непрерывно шли прямо в городской черте, фраза «Сад пионеров» являлась для защитников города своеобразным боевым кличем.

*В статье использован материал, взятый из моего исторического романа «Город на крови» – о Воронежской битве 1942-43 гг.

Грищенко Олег Викторович

Писатель, историк, филолог.

Окончил МГУ им М.В. Ломоносова, факультет Психологии.

Пишет художественные произведения по исторической и другой тематике.

Автор книг о древней истории России и об истории возникновения речи и русского языка.

Источник