«Сатанисты». Так представитель МИД РФ Мария Захарова назвала Всеукраинский совет церквей после поддержки им мер по запрету канонической Украинской православной церкви за «связи с Россией». Очевидно, закон об этом будет принят в ближайшие дни. Как теперь быть православным верующим Украины?
В том, что Всеукраинский совет церквей и религиозных организаций поддержал законопроект о фактическом запрете Украинской православной церкви (УПЦ), шедеврально практически всё.
Во-первых, созданный в 2006 году совет точно не относится к числу организаций, которые могут казнить и миловать, тем более организацию, которая в этот совет не входит.
Во-вторых, совершенно непонятно, на каком основании решение о существовании Православной церкви принимают католики, иудеи и протестанты.
В-третьих, формулировки говорят о сугубо политическом характере действа и отсутствии связи с правом или верой: «Никакая организация, будь то религиозная или светская, с центром в России, не может действовать на территории Украины».
Сам законопроект, как заявил бодипозитивный спикер Верховной рады Руслан Стефанчук, будет рассмотрен (и, очевидно, принят во втором чтении) уже на следующей неделе. После его окончательного принятия у УПЦ будет девять месяцев для того, чтобы сделать «определенные шаги» для разрыва с Русской православной церковью (РПЦ), а если эти шаги не будут сделаны, УПЦ запретят в судебном порядке.
При этом совершенно непонятно, что такого должна делать УПЦ, чтобы понравиться украинским властям. Решение об этом будет принимать так называемая Государственная служба по этнополитике и свободе совести, а убедить ее в том, что Церковь «исправилась», будет сложно, поскольку возглавляет службу горячий сторонник ликвидации УПЦ Виктор Еленский.
С мая 2022 года статус у Церкви подвешенный. С одной стороны, УПЦ приняла решение о своей полной независимости от РПЦ, и ее священники официально перестали упоминать патриарха Московского и всея Руси в молитвах (хотя, на самом деле, далеко не все). Однако об автокефалии УПЦ не заявляла, балансируя между государственным неодобрением и церковным преступлением.
РПЦ по-прежнему считает УПЦ своей самоуправляющейся частью с широкой автономией, что позволяет УПЦ считаться канонической церковью.
Для украинской власти не имеет никакого значения, что думает по этому поводу РПЦ, что совершенно не мешает экспертам Совета по этнополитике указывать на устав РПЦ как на доказательство того, что УПЦ является ее частью.
Навскидку у УПЦ есть три варианта действий. Первый: попросить у РПЦ «войти в положение» и предоставить УПЦ статус автокефалии за девять месяцев, отведенных украинскими властями.
Насколько можно судить, УПЦ этим путем идти не готова, а вероятность того, что РПЦ согласится, не слишком высока даже при том, что в реальности УПЦ обладает практически полной самостоятельностью в решении большинства вопросов. Правда, миро она не варит, но и раскольническая Православная церковь Украины (ПЦУ), в пользу которой и щемят УПЦ, тоже не имеет права варить миро, несмотря на томос от Константинополя.
С одной стороны, предоставление автокефалии УПЦ было бы прямой уступкой политическому давлению. Принимать столь радикальные шаги по причинам сугубо светского характера – дело, скорее всего, безблагодатное. К тому же не ясно, насколько украинские верующие и священники действительно этого хотят.
С другой стороны, совершенно не факт, что это поможет. В Москве осознают, что в Киеве всегда найдут, к чему придраться.
Второй теоретически возможный путь – самостоятельно объявить автокефалию.
Скорее всего, такой шаг был бы воспринят более положительно. Таким образом, УПЦ уподобилась бы безблагодатной неканонической Украинской православной церкви Киевского патриархата (УПЦ КП) во главе с анафемированным трижды раскольником Филаретом: он расколол сначала УПЦ, потом Украинскую автокефальную православную церковь (УАПЦ), а под конец и ПЦУ.
Более никаких достоинств этот путь не имеет – верующие и священники держатся за УПЦ как за единственно каноническую церковь и большинство из них ее покинет, как только она перестанет быть таковой, поскольку переход в ПЦУ будет представляться многим меньшим злом.
Третий вариант: не делать ничего. В этом случае Церковь запретят, имущество у нее отберут, а у священников будет выбор – переходить либо в ПЦУ, либо на нелегальное положение.
Часть из них наверняка пойдет первым путем. Но процесс ликвидации УПЦ в любом случае не пройдет безболезненно – верующие будут сопротивляться. Вопрос только в том, насколько острым будет внутриполитический кризис.
Учитывая, что немалое число верующих УПЦ находится сейчас в действующей армии, кризис рискует выйти из-под контроля.
В последнее время продвигается также четвертый вариант – создание экзархата Константинопольского патриархата. Связывается он с именем главы офиса президента Андрея Ермака, который осознает политические риски уничтожения УПЦ.
С канонической точки зрения это решение тоже кривое, но если уж патриарх Варфоломей решил вламываться на чужую каноническую территорию, то какая ему теперь разница – это территория РПЦ или ПЦУ? Зато степень конфликтности будет меньше, поскольку священники из УПЦ не столкнутся со священниками ПЦУ, а историческое оправдание лежит на поверхности – вплоть до XVII-XVIII веков украинские приходы управлялись из Константинополя.
Сторонники ПЦУ сильно нервничают по поводу четвертого варианта (например, глава комитета Верховной рады по вопросам гуманитарной и информационной политики Никита Потураев назвал идею фейковой). Им бы хотелось заполучить имущество и верующих УПЦ, а не еще одну конкурирующую структуру. Но этот вариант плох так же, как любой другой, поскольку речь будет идти о внешнем политическом навязывании принадлежности к определенной Церкви, что грубо противоречит принципу свободы совести. А раскола все равно не избежать.
Источник
