Мариуполь - правда в судьбах

Скромную историю моего переезда из Мариуполя в Донецк, честно говоря, даже неловко описывать. Почему? Да, всё после рассказов других мариупольчан, побывавших в украинском плену (многих знаю лично) и чтении сопутствующих материалов об ужасах, перенесённых моими любимыми горожанами и другими соотечественниками в украинских тюрьмах. Общаясь с ними, невольно чувствуешь  себя виноватой за то, что меня волей случая вынесло волной из уже наводнённого нацистами города целой и невредимой. Поверьте, уважаемые читатели, особенно мужчины, нет возможности спокойно смотреть в глаза женщине, побывавшей в мариупольском аэропорту, стоявшей в яме с трупами, выжившей и научившейся жить с этим. И это в 21 в. Я почувствовала себя карликом и проблемы мои стали вдруг мелкими, но одновременно пришло чувство гордости за людей, живших с тобой в одном городе, ходивших в одни школы, топтавших одни пляжи. Я не героиня по сравнению с ними, но свою историю расскажу, так как считаю необходимым собирать пазлы страшной трагедии 2014г. Трагедии МОЕГО ГОРОДА МАРУПОЛЯ, трагедии судеб, потому что знаю точно, что погибли там сотни людей в мае 2014г., сотни пропали без вести летом и тысячи в застенках аэропорта потом. Власти  Украины эти преступления даже не расследуют. Её не тиражируют местные СМИ. Её просто забыли все. ВСЕ, КРОМЕ НАС.

Для меня, жительницы Мариуполя , 2014 г. начинался тревожно, окончив донецкий ВУЗ по специальности политология, но работая не по специальности с людьми в коммунальной сфере, я все же понимала происходящие процессы в стране. Еще в 2011 г. сказала знакомым, что будет гражданская война через год. Ошиблась в прогнозах, но не на долго. Мой брат, военный летчик, вышедший в запас в середине нулевых сам был того же мнения. Уже тогда планировалась какая-то операция на востоке страны, это было заметно по кадровой политике МО Украины. Я же делала свои выводы из СМИ и вводимых в Украине образовательных систем. Это так называемые косвенные улики, но нам с братом было их достаточно. В марте, апреле, мае 2014 г. на митинги в Мариуполе против государственного переворота приходила редко. Только иногда по выходным. Работа - прежде всего - так в Донбассе нас учили, работу свою считала важной, для людей же работаем. О трагедии возле воинской части узнала из нескольких источников утором на следующий день. Работа нашей организации заключалась в восстановлении поврежденных коммуникации внутри и вне дома. В силу этого общаемся с большим количеством абонентов и структурами исполнительной власти. Уже утром после первых выполненных заявок на ремонт, наши работники узнали о масштабах трагедии. Дословно сказанная мне сотрудником  фраза после общения с абонентом, которая оказалась медицинской сестрой одной из больниц: «…Было столько раненных людей, кровь текла со второго на первый этаж». И это только в одной больнице города. Власть же дула в уши о нескольких погибших. Затем пришла весть, что муж одной из сотрудниц предприятия погиб той ночью, причем, насколько нам известно, он не был возле воинской части в числе активистов, он вообще не был активистом. Его просто убили вооруженные люди в собственном городе за то, что он вышел на улицу, а у них была открыта охота на «сепаров». Подтверждение, что погибших возле воинской части мариупольчан очень много, получила повторно уже здесь в Донецке от тех, кто был там в тот день, они называли цифру больше ста человек.

Трагедию 9 мая испытала на себе, мы с семьей возлагали цветы возле «кулаков» (мариупольцы знают, где это), услышали канонаду выстрелов, многие двинулись туда. Семью отправила домой, благо жила не далеко на Бахчиванджи. Сама двинулась с людьми в центр, вначале шли по пр. Нахимова, потом какими – то дворами, и тут по нам начал стрелять снайпер. Он открывал огонь над нашими головами, когда мы начинали двигаться по направлению к зданию милиции, все уже знали, что произошло, люди, бежавшие оттуда передавали друг другу информацию. Через несколько дней нашу службу привлекли к восстановлению коммуникаций в близлежащих домах возле здания милиции, то, что рассказывали нам их жильцы, не укладывалось в сознании нормальных людей. Многие провели этот день лёжа на полу, потому, что пули и не только пули «доблестной украинской армии» залетали в их дома – воистину «прицельный» огонь, какая разница, если случайно погибнет житель Донбасса? Разве не в этом план? Многие жильцы и горожане, пробравшиеся сквозь заградительный огонь снайперов, все-таки, помогали выбраться сотрудникам милиции из горящего здания. Хвала им.

И тут сплошным потоком к нам на работу посыпались заявки от сбежавших из Донецка милиционеров и сотрудников СБУ, которые, как они сами считали, выполняли свой долг перед народом. Правда не уточняли перед каким, может британским, жаль не спросила. Они все снимали квартиры в Мариуполе и естественно налаживали свой быт, связанный с коммунальными службами (где-то заглушены газовые приборы или от долгого стояния течет водопровод, что-то с электросчётчиком). В общем, наши клиенты. Один мне такой запомнился. Зашел уверенный в себе молодой человек лет 27, и после пяти минут разговора о деле, наверное, чтобы придать себе важности сказал, что через неделю все наши волнения связанные с сепаратистами закончатся. На что получил наш ответ, что они, сепаратисты, несколько не мешают нам, а его, как представителя «понятных» служб должно больше беспокоить произошедший в стране государственный военный переворот и что они не смогли защитить своего президента и народ от внешнего управления. Он все таки был дончанином и спорить с нами долго не стал, тем более, что встретил вполне адекватные доводы с нашей стороны, лишь посетовал, что предательство в рядах службы СБУ началось повально еще с начала двухтысячных, даже называл какие-то фамилии генералов, которые продали службу (я их не запоминала, зачем?). Помню лишь одну его фразу: расстрел людей на майдане курировал Наливайченко и СБУ. И пожалел нас, мол, проиграете вы, через неделю ваших зачистят (стоял июнь). На, что пришлось его разочаровать, что и ты, милок, надолго  уехал из квартиры в Донецке, года четыре точно не вернёшься, а всё потому, что не читал свою родную историю и произведения Булгакова. Пробел в образовании. Вполне на доброй ноте разошлись, и к нам из-за наших взглядов никто из черных человечков не пришёл, не мстительным  он СБУшником оказался.

Пришли сотрудники СБУ ко мне  домой уже осенью 2014 г., по месту моей прописки, где жила мать и брат. Спасло то, что я не проживала там несколько месяцев, снимала отдельную квартиру.

Там, по месту прописки, представили решение суда о разрешении на обыск (как потом мне рассказала моя мама), перевернули квартиру, брали мои фото. Задали вопрос моему брату, почему он офицер не в рядах добровольцев в первую очередь. На что мой брат дал им ясный ответ, за который я еще более его уважаю. Он заявил, что себе подобных не убивает. За такой ответ не стыдно до конца жизни. Вот цена ответа русского человека и  украинского офицера, воспитанного старыми советскими кадрами. Я уверена,  мой брат не выстрелил бы в свой народ ни на Восточной, ни на Западной Украине. Такие бы не дали разгореться гражданской войне, если бы были востребованы своим государством. Но многие элитные военные ВУЗы были перенесены на Западную Украину, старые советские кадры, естественно, оставались на старых местах. Цену всему этому мы узнали.

  Моя мама смогла мне дозвониться и предупредить о происходящем. Уже через сутки я ехала в маршрутном такси до Донецка, через блок посты и была счастлива, что судьба сама свершилась,  мой путь обозначен. Я здесь в Донецке со своим народом, который обязательно вернется домой … в Мариуполь. Я знаю, он нас ждет. Очень ждет.

Марта Фомина.